На окраинах огромной Российской империи установление Советской власти происходило по-разному. В Иркутске противостояние сторон продолжалось до декабря и вылилось в ожесточенное вооруженное столкновение. Еще на I съезде Советов рабочих, солдатских депутатов Сибири, проходившем 5 ноября 1917 г., был создан Центральный исполнительный комитет Советов Сибири (Центросибирь). Этот орган сконцентрировал усилия на большевизации Советов и объединении их в борьбе за установление Советской власти в Сибири и, прежде всего, в Иркутске. 19 ноября был создан Военно-Революционный комитет во главе с Я. Д. Янсоном, и началось формирование отрядов Красной гвардии. В ответ на заседании городской думы, находившейся в руках эсеров, был создан Комитет общественных организаций для «защиты и охраны революционных завоеваний». Комитет призвал все демократические силы в городе встать на защиту завоеваний революции. Одновременно начался саботаж распоряжений органов Советской власти чиновниками всех государственных учреждений. 4 декабря большевики попытались перейти в наступление. Был арестован губернский комиссар И. А. Лав- ров, заняты казначейство, казенная пала- та, иркутское отделение Государственного банка и частные банки. Еще утром были заняты почта и телеграф. Не имея возможности в этих условиях обеспечить сохранность ценностей, управляющие банком и казначейством передали ключи от кладовых и кассы под охрану городскому голове [1]. Обе стороны в целях предотвращения грабежей и разбоя в банковских зданиях выделили им дополнительную охрану. Так, в госбанк были направлены караулы от местного гарнизона и красной гвардии, всего около 30 человек, не считая банковской охраны [2]. В банк Елизаветы Медведниковой был направлен от красных караул из 2 человек. Вероятно, была установлена дополнительная охрана и в других банках. Вооруженные столкновения начались 8 декабря восстанием казаков и учащихся юнкерских училищ. Почти две недели в Иркутске шли ожесточенные бои. По масштабам и количеству жертв декабрьские бои в Иркутске стоят на втором месте после Москвы, где также происходило юнкерское восстание. Общее число убитых и раненых составило более 1 тыс. человек, были разрушены и сожжены десятки строений, среди которых сильно пострадало здание Русско-Азиатского банка и почти полностью были разрушены и сгорели здания, вхо- дившие в усадьбу иркутского отделения Государственного банка [3].
В государственном архиве Иркутской области удалось обнаружить любопытный документ. Речь идет о донесении управляющего иркутским отделением Государственного банка Е. Х. Гадзяцкого вышестоящему руководству о случившейся беде и о тех мерах, которые предпринимаются для восстановления работы банка [4]. Донесение управляющего подтверждалось подписями контролера и секретаря банка, а также назначенного от Советской власти комиссара Любимова. Телеграммы с информацией о случившемся были направлены в Петербург по горячим в буквальном смысле следам еще 17–21 декабря 1917 г. А обстоятельное донесение об этих событиях было составлено и отправлено 18 января 1918 г. Оно фактически по дням восстанавливает разыгравшиеся события.
Демонстрация в Иркутске 1 марта 1917 года
Здание банка оказалось фактически в эпицентре событий. Рядом с ним в здании мужской гимназии была размещена 2-я школа прапорщиков, оказавшаяся под перекрестным огнем. Бои начались 4 декабря около 4 часов дня. Несмотря на постоянный обстрел, служащие из находившегося рядом жилого корпуса ежедневно по несколько раз посещали главное здание для наблюдения за его состоянием и для проверки охраны кладовой караулами, выделенными банку. Всей охраны было около 30 человек, не считая собственной охраны банка. Уже в течение первого дня все окна здания оказались выбиты ружейным и орудийным огнем. Опасаясь за жизнь караульных, посты от дверей кладовой на втором этаже сняли и разместили на первом этаже в наименее обстреливаемых местах. Квартира управляющего на первом этаже окнами выходила на Амурскую улицу и тоже хорошо простреливалась. Сам управляющий с семьей был вынужден искать убежище в простенке коридора своей квартиры. В жилом корпусе также было всего несколько жилых комнат и узеньких коридоров, которые не попадали под обстрел. В них и разместились все проживавшие служащие с семьями.
Ожесточенный огонь по зданиям банка был связан, вероятно, с тем, что каждая из противоборствующих сторон считала, что здание занято противником. Таким образом, все находившиеся в усадь- бе служащие с семьями и караул оказались отрезанными от внешнего мира. 11 декабря в полдень от одного из снарядов загорелась квартира управляющего. Попытки потушить ее оказались безуспешны, так как доступ к пожарному колодцу и шлангу, находящимся во дворе, был затруднен из-за ружейной стрельбы. В самом же здании не оказалось ни топоров, ни ломов, без которых было невозможно справиться с очагами пожара [5]. Было принято решение затопить квартиру, чтобы не дать пожару распространиться. Но к тому времени огонь уже перекинулся на верхний этаж в кабинет управляющего и зал заседаний Учетно-Ссудного комитета. Пришлось открыть все краны и затопить водой все помещения банка. Напомним, что это все происходило в декабре месяце, и вода быстро превратилась в лед. Вся документация и банковские книги были либо залиты водой, либо сгорели.
Обстрел банка не прекращался ни на минуту. Он не ослабел даже после того, как из окон второго этажа был вывешен белый флаг с надписью «Банк горит» [6]. К вечеру 11 декабря весь караул перебрался в жилой корпус. При этом при перебежке был убит начальник караула, приданного от гарнизона. Главное здание банка горело в течение трех дней, причем пожар распространялся довольно медленно, что спасло помещение кладовой и находящийся под ней архив сберегательной кассы, а также комнату для караула. Также мало пострадала комната центральной почтово-телеграфной кассы, оказавшаяся вся залитой водою [7].
Проблемы возникли и с продовольствием для осажденных. 30 человек охраны пришлось кормить из запасов служащих. Вскоре и эти запасы подошли к концу, и перед служащими с семьями и караулом возникла опасность голода. К тому же к концу пожара замерз водомер, и прекратилась подача воды. Доставка дров из сарая во дворе также была сопряжена с большими опасностями. Все это привело к критической ситуации для людей, собравшихся в жилом корпусе. 14 декабря начальник караула от Красной гвардии Васильев смог пробраться в штаб Военно-Революционного комитета и изложить его руководству письмо Е. Х. Гадзяцкого, в котором была обрисована сложившаяся ситуация и содержалась просьба о помощи. Отметив, что кладовая банка уцелела, он просил также прислать смену караулу и продовольствие. В ответ Я. Д. Янсон сообщил, что стрельбу он не может прекратить, в связи с чем охрану высылать бесполезно. Обещая прикрыть отход ружейным огнем, осажденным рекомендовали оставить усадьбу и выбраться на окраины города. В результате все заложники событий в усадьбе банка были вынуждены ее покинуть, «оставив на произвол судьбы все свое имущество, вынести которое они не могли за краткостью времени, данного им на выход» [8]. Вскоре после ухода людей загорелся жилой корпус. Тушить его было некому, и он в ночь на 16 декабря выгорел дотла. Все имущество проживавших в нем служащих и работников погибло безвозвратно.
Декабрьские бои в Иркутске. С картины иркутского художника
После выхода из усадьбы 14 декабря управляющий банком вновь обратился в штаб ВРК с настоятельной просьбой обеспечить охрану кладовой банка надежным караулом из солдат гарнизона и юнкеров, «чтобы сделать ответственными за целость кладовой обе борющиеся стороны и тем заставить прекратить обстрел Банка» [9]. Предложение это штаб счел вполне целесообразным и пообещал войти по этому поводу в переговоры с юнкерами. На следующий день руководство банка вновь встретилось с Я. Д. Янсоном, который был к тому же назначен комиссаром отделения госбанка, и, узнав, что обещанный смешанный караул не удалось поставить, снова стало настаивать на необходимости такового. Но установить нейтральный караул удалось лишь 17 декабря после заключения перемирия.
Состояние банка и его дальнейшая судьба не могли не интересовать обе противоборствующие стороны. Сразу же после перемирия для осмотра состояния зданий банка была создана авторитетная комиссия из 22 человек, в которую вошли городской голова Н. А. Чичинадзе, управляющие банком, контрольной и казенной палатами, прокурор окружного суда и др. Специалистов представляли архитектор управления дорожно-строительной части А. С. Покровский, архитектор строительного отделения Н. О. Войков и гласный городской Думы архитектор К.В. Миталь. Выяснилось, что в главном корпусе выгорели все деревянные части здания: полы, внутренние переборки, двери, рамы, стропила на крыше, все внутреннее оборудование, мебель, столы, конторки, шкафы со всеми книгами и документами. Уничтожена была вся электрическая арматура, печи и приборы отопления. Разрушена и почти вся уничтожена железная крыша. Наружные стены со всех сторон имели многочисленные следы обстрела [10]. Чудом сохранилась часть левого крыла, где на втором этаже находилась кладовая с ценностями, а на первом — архив сберегательной кассы. До кладовой добраться было невозможно из-за рухнувших перекрытий, но ее визуальный осмотр показал, что бронированные стены и двери не повреждены огнем и все замки целы. Также небольшими повреждениями отделалась крайняя часть правого крыла, где на первом этаже находилась кухня управляющего, а на втором — архив отделения. В жилом двухэтажном корпусе сгорело все, остался только каменный остов. Другие постройки банка от огня не пострадали [11].
Большой проблемой для банка стала утрата практически всей документации, в том числе всех секретных и словесных кодов, циркуляров Государственного банка, журналов и бланков по банковским операциям и даже печати. За помощью обратились в соседние отделения Госбанка. Так, в Красноярск был командирован помощник контролера И. В. Серебренников, который привез два ящика банковских книг, бланков и других документов.
Разрушения и утраты были столь масштабны, что работа банка оказалась полностью парализована. Денег не было даже на выдачу заработанной платы служащим и работникам банка. Пришлось взять взаимообразно 18 тыс. руб. в иркутском отделении Московского народного банка. С 22 декабря возобновило работу Казначейство, через которое частично начало производить некоторые операции отделение госбанка.
Только к 29 декабря удалось расчистить все завалы в сгоревшем здании и добраться до кладовой на втором этаже. При ее вскрытии оказалось, что она не пострадала, и все ценности оказались целыми. При вскрытии кладовой присутствовала представительная группа в составе городского головы, управляющего отделением, губернского комиссара И. А. Лаврова, представителя Земских комиссий П.Д.Яковлева, члена Учетно-Ссудного комитета банка Трутнева, представителя комитета Советских организаций Любимова и др. При осмотре было установлено, что все ценности и денежная масса не пострадали. Для надобностей казначейства из кладовой было взято разменного капитала на 7,6 млн руб., оборотного капитала на 48 650 рублей [12].
Практически сразу же стали приниматься меры к возобновлению деятельности банка. При помощи городских властей банку было выделено помещение реквизированного Первого Общественного собрания. Сотрудники приступили к оборудованию в нем временных помещений для банка и сберегательной кассы. Уже 8 января 1918 г. все операции возобновились в полном объеме. Во всех иркутских газетах была размещена информация о начале работы банка и сберегательной кассы No 100 при нем в новом помещении. Правда, временно отделение работало не в полном режиме. В течение января оно не работало по вторникам и пятницам, чтобы дать возможность служащим быстрее восстановить сгоревшие счета клиентов. Несмотря на то, что работа началась, как отмечалось в докладной управляющего, «гибель всех руководств, книг и бланков ставят зачастую непреодолимые препятствия ведению всех операций и работ отделения» [13]. В связи с этим банк просил Центральное Управление Госбанка выслать необходимые бланки и книги, а также циркулярные распоряжения за текущий и предшествующие годы. Кроме того, просили выслать почтовое подтверждение баланса на 1 декабря, ведомость по сметным расходам на 1 ноября. В связи с тем, что все необходимые для восстановления баланса отделения документы погибли в пожаре, руководство запрашивало инструкции по открытию баланса на 1918 г., по порядку удовлетворения клиентов по текущим и специальным счетам сберегательной кассы, а равно и по всем прочим операциям. Кроме того, отделение просило командировать нескольких опытных служащих для инструктирования общего и частного характера деятельности отделения банка в столь сложных условиях.
Во время пожара пострадали не только здания и имущество банка. Огонь уничтожил квартиры управляющего, ряда высших служащих и работников банка. Сохранилось заявление управляющего Е. Х. Гадзяцкого от 3 января 1918 г. о причиненном ему ущербе, заверенное Комитетом Союза служащих иркутского отделения Государственного банка. В нем подробно перечисляется все имущество его шестикомнатной квартиры, что уже само по себе интересно, так как позволяет детально представить повседневную жизнь и уровень материального состояния высшего банковского чиновника. В огне сгорели все его личные вещи и имущество на сумму в 37,6 тыс. рублей.
Здание иркутского отделения Госбанка. Архитектор Е. Э. Штерн фон Гвяздовский
Здание Госбанка после декабрьских боев 1917 г. С фотографии Э.К. Гетке
Также сгорели вещи жившей с ним прислуги с дочерью-гимназисткой 8 класса на 500– 600 рублей [14]. А убытки всех остальных сотрудников, проживавших в двухэтажном флигеле, составили 88 415 руб. 50 коп. Таким образом, общий ущерб от пожара служащих и работников банка был оценен в 126 тыс. рублей. К сожалению, из мате- риалов дела не видно, каким образом эти убытки были компенсированы.
В письме от 18 января 1918 г. управляющий банком писал, что уцелевшие от пожара части здания уже начали приводить в порядок. Владельцы сгоревших квартир оказались в сложном положении, временно разместившись в съемном жилье или у родственников. Поэтому в первую очередь было решено приспособить под временные жилые помещения те части главного корпуса, которые меньше всего пострадали от огня. Также необходимо было восстановить
комнаты для организации охраны кладовой. Забегая вперед, отметим, что, несмотря на финансовые сложности и частую смену властей в 1918–1919 гг., работы по восстановлению зданий банка продолжались. Была создана строительная комиссия во главе с управляющим банком. Отдельные службы банка стали заселяться в отремонтированные части здания уже в конце 1919 г. А 19 февраля 1920 г. отделение госбанка полностью перешло в свое помещение на Амурской улице [15]. Окончательное завершение работ происходило уже при Советской власти. В феврале 1920 г. управляющий отделением Ю. Г. Чаговец обратился в сметную комиссию Финотдела Иркутского губревкома с просьбой выделить средства для завершения работ в размере 135 тыс. руб. Для решения вопроса из отдела государственных сооружений на осмотр зданий был направлен эксперт. Он подтвердил, что запрашиваемая сумма соответствует запланированным на ближайшие месяцы расходам. В приложенном Акте отмечалось, что в целом работы по восстановлению сгоревших помещений заканчиваются. В большей своей части они уже используются банком для своих нужд. Остаются работы по освещению, столярные работы и покраска некоторых помещений. Не готовы комната для служащих и кухня. В 3-й кладовой ведутся отделочные работы, но в 4-й кладовой для золотого запаса установлена лишь арматура для железобетона. Жилые части здания уже все заняты жильцами, хотя закончены вчерне. В пристройках каменная кладка еще не доведена до крыши примерно на 9 рядов [16]. Основной проблемой новая власть считала будущее использование пристроев и кладовых, «т. к., возможно, при изменившихся политических условиях необходима будет перепланировка зданий и приспособление их для других расширенных заданий» [17].
Всеми строительными работами по восстановлению и реконструкции зданий банка руководил инженер А. С. Покровский, получавший вознаграждение в размере 5% от сметной стоимости работ [18]. До революции он был гражданским инженером, а потом иркутским епархиальным архитектором. По его проектам построены каменные храмы в Тулуне, Верхоленске, Александрийская церковь в Иркутске, а также деревянные церкви в нескольких селах губернии.
По-видимому, выделенных средств не хватило. На заседании Иркутского губревкома 4 мая 1920 г. вновь был поднят вопрос о завершении ремонта и расширения зданий бывшего отделения Народного банка и принято решение о выделении для этих целей 679 523 рублей [19]. Завершение строительства признали первостепенным по своей важности делом, т. к. этим же постановлением отклонили ходатайство финотдела о выделении средств на содержание служащих ликвидируемых частных банков, самой ликвидационно-технической коллегии, реэвакуацию служащих частных банков и т. п. При реконструкции здания банка были значительно увеличены его боковые фасады. Само здание получило два навершия: четырехгранный купол, подчеркивающий центральную ось, и восьмигранный, акцентировавший угловой объем постройки. Окончательный облик здания сложился к 1920 г. после его полного восстановления. Но госбанка в нем уже не было. С конца 1919 г. отделения Народного банка РСФСР повсеместно стали реорганизовываться в подотделы губернских и уездных финансовых органов, а 19 января 1920 г. Народный банк официально был упразднен. Его активы и пассивы были переданы Центральному бюджетно-рас- четному управлению Наркомата финансов. В Иркутске заведующим образованного из прежних финансовых учреждений Рас- четнокассового подотдела финансового управления Губревкома был назначен И. С. Соснин, ранее возглавлявший комитет служащих иркутского отделения госбанка. При этом и сам подотдел разместился в восстановленном здании бывшего госбанка, включив в себя основной состав служащих и работников, все делопроизводство и документацию. Даже служебная переписка подотдела некоторое время осуществлялась на бланках бывшего отделения, на которые сверху ставился новый штамп. Основная деятельность Расчетно-кассового подотдела состояла в удовлетворении денежных потребностей местных государственных учреждений.
Преодоление разрухи и переход к созданию фундамента социалистической экономики стали возможны при отказе от методов военного коммунизма и переходе к новой экономической политике. Основные ее положения были сформулированы на Х съезде ВКП(б) в марте 1921 г. Одним из важнейших направлений НЭПа стало восстановление кредитной системы в стране. В середине октября того же года был воссоздан Государственный банк РСФСР с капиталом в 2 трлн рублей. Весной 1922 г. в Новониколаевске была открыта Сибирская краевая контора Госбанка РСФСР, в подчинении которой находились отделения нескольких округов: Иркутского, Красноярского, Томского, Барнаульского, Омского, Бийского. Первым управляющим Сибирской краевой конторы был назначен А. М. Певзнер. Началось создание региональных отделений. 6 апреля 1922 г. открыло свои действия иркутское отделение Госбанка. Новые задачи, стоявшие перед отделением, расширение сферы его деятельности, а также необходимость организации безопасности банковских операций и хранения ценностей не позволили использовать под его размещение старое здание. Для вновь созданного финансового учреждения было выделено бывшее здание Сибирского торгового банка на
улице Карла Маркса, построенное в конце 1870-х гг. купцами Базановыми, а в 1896 г. приобретенное для банка. В этом здании иркутское отделение Госбанка размещалось вплоть до переезда в 1936 г. в построенное специально для него новое здание, в котором и находится до сих пор.
Примечания:
1. Романов Н. С. Летопись города Иркутска за 1902–1924 гг. / Сост. Н. В. Каликаускене. — Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1994. С. 260.
2. Государственный архив Иркутской области (ГАИО), Ф. 154. Оп. 1. Д. 130. Л. 99.
3. Новиков П. Иркутск в огне гражданской войны // Иркутск: события, люди, памятники. — Иркутск: Оттиск, 2006. C. 125.
4. ГАИО, Ф. 154. Оп. 1. Д. 130. Л. 99–101 об. 5. Там же. Л. 99
6. Там же. Л. 100.
7. Там же.
8. Там же.
9. Там же. Л. 101.
10. Там же. Л. 103.
11. Там же. Л. 103 об.
12. Там же. Л. 102.
13. Там же. Л. 101 об.
14.ГАИО. Ф. 154. Оп. 1. Д. 155. Л. 1. 15. Романов Н. С. Указ. Соч. С. 394. 16.ГАИО. Р-260. Оп. 1. Д. 42. Л. 34 об. 17. Там же. Л. 35.
18.Там же.
19.ГАИО. Ф. Р-260. Оп. 1. Д. 18. Л. 79.